Уже дважды он побывал в зоне АТО, служа бок о бок с героями волынской 14-й бригады.

Говорят, на войне нет места для любви. И отец Игорь Бегун из Владимира-Волынского это опровергает. На войне есть место для любви, преданности, чести и достоинства. И есть люди, которые по своему призванию не только поддерживают истощенных войной бойцов, но и несут правду в пораженных инфекцией сепаратизма жителей Востока. На передовой есть место священникам, которые помогают, рискуя собственной жизнью. И у каждого из них свой путь к Богу. И на войну тоже.

Отец Игорь Бегун — военный капеллан из Волынской епархии КП, священник собора Рождества Христова в Владимире-Волынском. Уже дважды он побывал в зоне АТО, служа бок о бок с героями из нашей волынской 14-й бригады. Последний раз отец Игорь вместе с первым батальоном 14-й бригады находился в Мариинке в те дни февраля, когда ее интенсивно обстреливали.

Почему заменил священническую ризу на военную форму, что самое страшное он видел на войне и каким видится Донбасс и его жители после двух лет войны, священник рассказывает в интервью «Ведомостям».

Для солдата важно иногда просто подержать крест

— Отче, расскажите, что заставило Вас ехать на войну?

— Потому что я патриот. Не знаю, может кому-то мои слова покажутся слишком банальными, но другого объяснения я не имею. Если я живу в городе, где дислоцируется военная бригада и определенная часть людей с моего города на войне, я, как священник, должен быть с ними.

Все священники идут на войну добровольцами. Никаких льгот, званий или каких-то других преференций мы не получаем и по всем документам мы люди, которые идут за войсками. Даже если священник имеет военный билет, то никаких записей туда не вносится. Единственное, что мы приобретаем на войне, — это милость перед Богом.

Когда было трудно, думал — уже больше не поеду, но как только сел в поезд, защемило сердце, и я сказал себе, что поеду на Восток.

— Капелланскую миссию несут только священники Киевского патриархата?

— Нет, но священников из Московского патриархата я не встречал. Не думаю, что их там бы восприняли, потому что в окопах сразу же спрашивают: какой патриархат? Есть в зоне АТО священники из Греко-католической церкви, они больше служат в частях, с Галичины. Поэтому большинство капелланов из Киевского патриархата.

— В чем заключается миссия капеллана в зоне АТО?

— Священники должны быть в армии, должны поддерживать бойцов морально и духовно. Бывало так, что ребята просто подходили, чтобы подержать в руке крест. В Мариинке была часовня и в ней каждое воскресенье и в праздники я служил богослужения. Каждое утро на построении мы молились за мир, за семью, за наше войско и его победу.

Хочется, чтобы государство быстрее ввела институт капелланства в войско. Священники уже давно доказали, что могут служить в армии. Мы с военными сошлись в том, что Украина — превыше всего! Сознательный украинец лишь в трех случаях становится на колени перед Богом в церкви, целуя флаг и когда поднимает раненого собрата на свои руки. В противном случае украинца на колени не поставить. И в этом я убедился на войне, когда приходилось переживать неприятные минуты жизни. Были такие вещи, когда мне становилось очень страшно, но эти коренастые люди с улыбкой и определенной долей скептицизма говорили: «отец Игорь, не переживайте». Но я слышал шары, которые летали над моей головой, и если бы меня не пригнули… А эти люди — исполины духа — утешали, мол, своей пули вы не услышите, значит — вы слышали чужие шары, успокойтесь и живите дальше.

К сожалению, есть и такие, кто пьянством стыдит себя и военную форму

— Расскажите о жизни армии изнутри.

— Все офицеры болеют за личный состав и делают все возможное, чтобы каждый солдат вернулся домой живым. Относительно солдат, то смотришь на него — ребенок, а когда начинается бой — это асы. Не раз по сообщениям разведки мы знали, что перед нами стояли российские спецназовцы. На следующий день эти дети рассказывали, что атаку отбили, а спецназовцы «поджали хвост» и считают раненых и убитых. Простая пехота теперь очень мощно воюет и это при том, что нет крупнокалиберного оружия. Бывает, что часами наши терпят обстрелы, потому что им или не дают разрешения на открытие огня в ответ, или сами считают, что нецелесообразно. Но потом за минут сорок точечно, прицельно отрабатывают — и враг просит перемирия.

Армия имеет мощных личностей, здесь есть все: и учителя, и врачи, и те, кто приехал с заработков из Португалии, чтобы служить Украине. Собственным примером возвращает людей к жизни командир первого батальона 14-й бригады Михаил Прокопов, сильный военный стержень имеет майор Юрий Кабак — заместитель командира по работе с личным составом.

Михаил Прокопив чрезвычайно дисциплинированный и понимающий военный. На все мои просьбы положительно отзывался, иногда даже жертвовал собственным отдыхом, ведь ночью он воевал, а днем имел бы хоть немножко поспать. И со словами «отосплюсь дома» подгонял автомобиль, и мы ехали до бойцов. Месяц — это мало. Не всех сумел обойти, со всеми пообщаться.

К сожалению, есть в армии и те, кто пьянством стыдит себя и военную форму. Эти люди не понимают, где они находятся. Борются с ними по-разному. В основном снимают премии. Есть такие, что по 300 гривен в месяц получают зарплаты, а все равно пьют. Женщинам пьяницы жалуются на плохих офицеров. Теперь, чтобы женщины не жаловались на плохих офицеров, каждого пьяного везут на обследование на предмет опьянения и сдают военной службе правопорядка. И уже на все претензии женщин в офицеров есть документ.

Общаться с армейскими пьяницами было моим долгом. Кое-кто просил прощения, а другие сидели со стеклянными глазами, и я понимал, что при первой возможности они снова напьются. Но одно дело напиться в мирной жизни, а другое — когда пьяный держит в руках автомат.

Условия военно-полевые, люди нуждаются в отдыхе

— В каких условиях находятся капелланов в зоне АТО? Вы живете вместе с военными?

— Условия никакие. Дома разбиты, в них заселяются поротно и обустраиваются. Для сна — щит, матрас и спальный мешок. Я жил в доме, где второй этаж был развален, а первый обустроили под жилье, заложив окна мешками с песком. Иногда спал в шлеме и бронежилете.

Если идет дождь, то в окопах по щиколотку воды. Резиновые сапоги выдают, но сидеть в сырости трудно. Настоятель Устилузького храма, мой друг и тоже капеллан отец Юрий Здебський месяц жил посреди поля в землянке и ходил в резиновых сапогах.

По обеспечению продовольствием, то проблем у нас не было. Хотя звонки на горячую линию Министерства обороны. После одного такого звонка я с командиром приехал в жалобщиков и выяснилось, что вся проблема в отсутствии взаимопонимания. Некоторые ребята просто не хотят готовить еду, потому что продукты им выдают, а они уже готовят сами, поэтому здесь проблема в очередности на кухне. Варят супы, каши, на столе постоянно есть сало, печенье, варенье, а к чаю сгущенное молоко. Волонтеры обеспечивают ребят вкусностями и суповыми и борщовими наборами. Признаюсь честно, не было такого блюда, которое бы мне не понравилось.

— Хотят мобилизованные солдаты остаться в армии на контракт или все же большинство хочет отслужить и вернуться к гражданской жизни?

— Вообще те, кто призван, уже переслужують два месяца и еще где-то полтора месяца будут служить. Они не сетуют, но большая часть хочет домой. Есть ребята, которые подписывают контракт и остаются, есть, которые осознают, что могут вернуться на Донбасс позже. Больше года вдали от семьи, в условиях постоянных обстрелов, требуют отдыха. Если бы их чаще отводили на отдых, предоставляли отпуска, то процент тех, кто подписывает контракт, был бы большим. Солдаты очень дорожат семьями, и вернуться домой, обнять любимых, детей и родных хотят все.

Население понимает, что русские их «кинули»

— Как население Донбасса теперь относится к украинской армии, они переосмыслили свои поступки и поняли, что это именно они позвали войну в свои дома?

— В Мариинке из 12 тысяч населения осталось где-то около четырех тысяч. На весну ожидается возвращение еще двух тысяч жителей. Военные помогают восстанавливать город, помогают в школах, занимаются ремонтами, то есть показывают позитив.

Но представьте себе, что такое быть украинским патриотом на Донбассе. Это опасно для жизни, потому что ночью могут прийти и убить. И патриоты там есть, в позапрошлую субботу, к примеру, они выпускали в небо желто-голубые шарики. И это в Мариинке, где за несколько сотен метров фронт и враг может диверсионно перейти и поиздеваться над патриотов.

Наша задача — поддерживать таких людей. На Востоке сейчас возрождается украинский язык, и многие не хотят разговаривать на русском, потому что обижены на саму Россию. Я принципиально разговаривал на украинском и видел, что ни мне, ни собеседникам дискомфортно не было.

Время — лучший врач. На лето будут изменения в психологически-моральном состоянии «ДНР» и в украинских прифронтовых зонах. Они увидели, что русские их «кинули», что они лжецы. К молодежи это понимание приходит быстрее, к старшим медленнее.

Зачистить территорию от боевиков можно было бы за 48 часов

— По Вашим ощущениям и увиденному: долго ли еще продлится война?

— В феврале я увидел перелом в войне, можно сказать, украинская победа уже на горизонте. Сепаратисты и Россия не имеют выхода. Для чего Кремлю вводить тысячи людей? Какова цель? Проект «Новороссия» провалился. Украинская армия возродилась, имеет хорошее вооружение и может дать русским достойный отпор. Они это понимают и поэтому не лезут дальше. У меня складывается впечатление, что в бою русские специально посылают маргиналов, тех, кто из тюрем выходил, они как будто хотят их «перемолоть».

— А что делать с критической массой тех сепаратистов, которые категорически настроены против Украины, как их интегрировать в наше общество?

— Критически настроенные люди постарше. Им хорошо получать пенсию и в гривнах, и в рублях. Кричат против Украины и не стесняются ехать на украинскую территорию за продуктами и пенсией. Критичность побеждается очень легко — патріотичністю. У молодых людей осознание того, что мы украинцы, преодолеет этих критиков и их останется меньше. Даже «денеерівці» признают, что их очень мало и весь сепаратизм заколотила Россия. Идейных сепаратистов не так уж и много. Сегодня они на площадях кричат за «Новороссию» уже от отчаяния.

Если бы там не было российских войск, то зачистить территорию так называемых республик удалось бы за 48 часов. Но этого не нужно делать, потому что та масса, которая поверила в «ДНР», должна сама отказаться от своих идей, тогда Украину отстраивать там будет легче. Хотя пройдут годы, когда там все відбудується: заводы вывезены в Россию, поля заминированы и карт минирований с той стороны нет — съехал с дороги и подорвался.

Обидно, что нет украинских телеканалов. Но из Донецка канал «Оплот» транслирует, посмотришь его полчаса и на себя в зеркало страшно смотреть, потому что ты же такой страшный «укроп». Отсутствие украинских каналов — это упущение нашей власти, которая ничего не сделала, чтобы заглушить телевидение сепаратистов.

С востока я привез дорогой моему сердцу подарок — небольшую картину Алины Коссе. Она активистка и сумела возродить в Мариинке центр творчества. Даже в условиях войны эта удивительная женщина заботится о детях и их культурное воспитание. Эту картину она подарила мне как благодарность за ту работу, которую мы провели по возрождению доверия к украинской армии и государства. Я верю в то, что совместно с патриотами Донбасса мы остановим эту войну, поставим кремлевского карлика на место и возродим Украину.

P. S. Перед возвращением до Владимира-Волынского отца Игоря на построении ждала приятное событие. Военные, с которыми он служил всего только месяц, наградили его почетной грамотой за пастырское служение, вручили шевроны батальона «Ночные тени» и передали представление митрополиту Михаилу, чтобы он заметил отца Игоря церковными наградами. И не за наградами этот священник ездил на войну, главное его желание, чтобы все эти воины, среди которых он исполнял свой пастырский долг, оставались живыми и здоровыми!