Уже и не сосчитать, сколько раз бывший солдат 51-й бригады Максим Силюк заходил в помещение Владимир-Волынского суда.

Вместе с ним его защитник Василий Нагорный. В обоих уже заканчивается терпение, а понимание того, что происходит, давно вышло за пределы сдержанности. Но все, и защитник, и подзащитный, сдержанные. Они знают — правда на их стороне.

Максима Силюка, жителя Ковельского района, призвали к 51-й бригады еще во время первой волны мобилизации. В зоне АТО был водителем, ездил в Марьинку, Старобешево, Степное, Березно. Немалое количество раз ездил на передовую, возил боеприпасы, продукты питания. Приходилось под обстрелами вывозить и раненых, и пленных. Сам чуть не попал в плен.

В сентябре 2014 года 51-я бригада, на долю которой выпало немало испытаний, в частности ад Иловайского котла, вернулась в Владимир-Волынский для реорганизации в новую 14-ю бригаду. Максим рассказывает, что в те дни в части был хаос, кое-кто из бойцов находился там на постоянной основе, а некоторые, как он, у которого возникли сложные семейные обстоятельства, регулярно ездил отмечаться, но подтверждений его слов нет, потому что никто никакого учета не вел. И, похоже, это не слишком беспокоит военную прокуратуру, которая, кажется, задалась целью пересадить добрую половину бойцов бывшей 51-й бригады. Максима Силюка военная прокуратура обвиняет в самовольном оставлении воинской части во Владимире-Волынском и выдвинула обвинение по частями второй и третьей статьи 407 Уголовного кодекса.

Владимир-Волынский суд закрыл уголовное производство, однако военная прокуратура в апелляционном суде добилась повторного пересмотра дела. И для Максима снова потянулись дни ожидания.

«Уже второй год я в этом суде, и нет этой волоките нет конца, ни края. У обвинения доказательств нет, прокуроры на судебные заседания появляются через раз. Сейчас дело ведет или третий, или четвертый прокурор. Нигде не работаю, поскольку официально я нигде не могу устроиться на работу через постоянную судебную волокиту.

Этот год как будто вырвали из моей жизни. Более того, из-за путаницы в документах по одним данным я будто сейчас имею еще служить и нахожусь в списках на увольнение, а от знакомого с ковельской полиции узнал, что военная прокуратура объявила меня пропавшим без вести…», — рассказывает Максим Силюк.

И вот на 15-м заседании, которое состоялось 18 февраля, заслушали комбриг 14-й бригады, который давал показания в режиме видеоконференции с Красноармейского суда Донецкой области. Он не узнал Максима Силюка и не вспомнил, как позволил ему оставить воинскую часть в связи с семейными обстоятельствами. Хотя по утверждению парня и его мамы, они приходили 19 января 2015 года до комбрига и объясняли те сложные обстоятельства, в которых оказались. Маме нужна была госпитализация, а ухаживать за больной бабушкой некому было. Впрочем, когда мама Максима попросила комбрига взглянуть на нее и все же попытаться вспомнить их, тот заколебался и ответил, что, возможно, и были Силюки у него на приеме, но в то время к нему приходило очень много военнослужащих и членов их семей…

Похоже, что такой ответ комбрига вполне удовлетворила военного прокурора Александра Балакунця, и он попросил у суда перерыва для переквалификации дела. На следующий день, 19 февраля, в суде военный прокурор изменил обвинение по делу, исключив из нее часть вторую статьи 407 Уголовного кодекса.

По словам адвоката Василия Нагороного, который защищает Максима, еще на первом заседании суда было понятно, что часть вторая статьи 407 Уголовного кодекса является излишней квалификацией.

«Для чего мы проводили 15 заседаний совершенно не понятно. В такой способ прокурору удалось избежать оправдательного приговора и, соответственно, ему удастся получить премию за показатели. Для чего было тратить государственные средства на 15 заседаний по этому поводу и зачем было вызывать такое количество свидетелей, делать конференцсвязь, если Максим, фактически, не отрицал своих определенных действий по части третьей статьи 407, то это остается загадкой. Изменение обвинения положение подсудимого, фактически, не меняет», — прокомментировал судебное заседание Василий Нагорный.

Едва сдерживая слезы, но все же без обид на комбрига, мама бойца Галина Силюк сказала, что шокирована его показаниям в суде. Она тоже, вместе с другими родителями, переживала за судьбу бойцов и имела много вопросов к офицерам, особенно после того, как 51-я бригада понесла значительные потери на Востоке.

Говорит, немало офицеров избегало солдат и их родителей, которые и часть пикетировали, и другие требования выдвигали: «Александр Жакун был первым человеко, которая нас действительно выслушала. Я могу допустить, что он нас действительно не узнал. К нему приходила масса людей, но мы пришли со значительной проблемой. Была зима, меня в очередной раз клали в больницу, моя мама, а Максимова бабушка, самостоятельно не давала. Именно поэтому мы пошли на прием к Жакуна, я показала ему документы и просила отпустить сына из части на некоторый период для ухода за бабушкой. Комбриг нас выслушал, показался мне человеком очень хорошей и внимательной. Вызвал офицера и дал ему устное поручение отпустить сына, отметив, что он должен быть постоянно на телефоне, чтобы в случае чего явиться в часть».

Галина надеется на оправдательный приговор для своего сына, ведь он не заслужил какой-то непонятной судимости, не убегал с поля боя, не подводил товарищей, а верно и с честью служил Родине.