После смерти отца дочь решила избавиться от мачехи.

Мария Козинец родилась в далеком 1928 году в селе Кобче, что на Рожищенській земли. Семья была простой, здесь все привыкли с утра до ночи работать на земле. Детские годы Марии были несладкими. Здесь и война, и голодные и холодные будни… Всего повидала, и веры в светлое будущее не теряла. Вдовцу Николаю Пилип’юку из села Топільне девушка пришлась по душе. И, конечно, ветеран Второй мировой войны выбирал прежде всего не только для себя хорошую жену, а мать для своей самой маленькой девятилетней дочери Оксаны, потому что старшие — дочь Леся и сын Василий — были уже на «своих хлебах». Мария не колебалась… Узаконивать свои отношения муж и жена не спешили. Зачем? Лишняя трата времени! А тут и хозяйство, и в колхозе трудодни надо зарабатывать, и «времянку» начали возводить… Прописал жену в доме, и на том точка. А дальше все закрутилось, завязалось. Жили, как все. Всего хватало на жизненном поприще. Единственное жаль, что не дал Бог Марии с Николаем совместных детей.
По-разному сложились жизненные судьбы в младших Пилип’юків: Леся жила отдельно, родила им внуков и, к сожалению, не слишком долгим был ее жизненный путь. Сын Василий, пока мог, работал в колхозе трактористом. Позже, когда его все-таки подкосила коварная болезнь, работал дома, а вот уже пару лет, как совсем слег. Оксана же после развода уехала за границу, надо было детей на ноги ставить… Полтора года уже прошло, как перестало биться сердце мужа — Николая Пилипюка.

И начались проблемы…

К нам обратилась читательница Ирина Арсеньева, дочь родного брата Марии Козинец Тимофея, которая утверждает, что ее 88-летнюю тетю выставили за дверь после почти 50 лет жизни по месту приписки:
— После смерти гражданского мужа за тетей ухаживала внучка Галина (дочь покойной Леси, — авт.). Хороший человек, ничего не скажешь. Хоть Мария Илларионовна и сама еще дает советы, но Галина стала для нее и лежащего Василия настоящей поддержкой. Проблемы начались, когда три месяца назад в Украину из Австрии вернулась младшая дочь Николая Пилипюка Оксана. Женщина, как наследница, указала ей на дверь… Единственные родственники тети Марии — мои отец и сестра, которая сейчас проживает на оккупированной территории. Поэтому весомыми аргументами со стороны владелицы дома было то, что якобы есть родственники, которые имеют, согласно закону, заниматься свояченицей. Все бы ничего, если бы мои родители были здоровыми, то так и было бы. Но папа имеет проблемы со зрением, уже фактически не видит вообще, а маме недавно сделали операцию, она онкобольная… Я постоянно проживаю с мужем в Польше. Одного дня родителям позвонили и сообщили, что тетя хочет к нам, якобы погостить. А на самом деле — выставили Марию Іларіонівну с нехитрыми сумками из дома. Тетя постоянно просилась домой, и переговоры по телефону с Оксаной сводились к тому, что «вы родственники, вы и разбирайтесь».

Были советы и «сдать» тетю в пансионат или же «сделать» психически больной… А как можно сделать здоровую женщину больной? Единственное, что ее в 88-летнем возрасте беспокоит, — это ноги.

Мой сын однажды возил ее домой, но там было все закрыто, даже на «тимчасівці», о которой дядя Николай всегда говорил, что то останется для тети, этаж старого замка висел новый. Поэтому даже белья на смену женщина не смогла себе взять… Когда я приехала в очередной раз, то уже не вытерпела ее уговоров и повезла домой. Приехали в Топільне, женщина сказала оставить ее на лавочке, на которой в основном последнее время и сидела. А что мне оставалось делать? С такими заявлениями о правах собственности я уж точно не имела права идти на их двор. Дальше были звонки от Оксаны с нецензурной бранью и от участкового, который, даже не представившись, сообщил, что на меня написана жалоба… Почему женщину выгоняют из квартиры, где она была прописана почти полвека? Неужели она не заслужила дожить до смерти даже не в доме, а в «тимчасівці», которую вместе с мужем строила? И самое главное, Мария Илларионовна не хочет официально претендовать на любое имущество и не имеет для кого-то оставлять — собственных детей нет.

Вторая сторона одной медали…

Звоним сельского головы Топільненської сельского совета Руслана Леонтьевича и спрашиваем, знает ли он о проблеме, о которой рассказала нам Ирина Арсеньева. Оказывается, глава общины, как и положено, знает все и при встрече рассказывает следующее:
— Сложилась такая ситуация, когда Николай Пилипюк умер, то право собственности оставил на своих детей. Мария Илларионовна хоть и приписана в доме, но не была официальной женой. После его смерти дети обратились в соответствующие органы, чтобы оформить наследство. Семья, со своей стороны, получив наследство, имеет полное право не допускать чужого человека, потому что она им никто, мачеха.

Мы обсуждали ситуацию, которая сложилась с Валентиной Ивановной (женой родного брата бабушки, — авт.), после чего я обратился в Терцентр, чтобы узнать, какие нужны документы для оформления в приют. В Навозі мест не было, и нам предложили Теремном Луцкого района. Баба против. Можно с разрешения родственников пройти медосмотр, признать бабушку недееспособной и т. п… Все только с разрешения родственников, без их заявлений мы не можем ничего сделать.
И вот в такой круговерти событий решать судьбу бабушки, по словам сельского председателя, могут только родственники. Предлагаю: лучше родственникам и Оксане Черняк сесть за стол переговоров и войти в положение старушки. И в который раз слышу в ответ, что Оксана Николаевна — посторонний человек, а согласно законодательству, бабкой обязаны заниматься только близкие люди, в данном случае — брат. Оно то правильно с юридической стороны, но вот с моральной… Поэтому спрашиваю сельского голову, рассматривается такой вариант, как представить к Марии Козинец социального работника. Отвечает, что и такой вариант рассматривался, но опять-таки — нужно заявление от родственников:
— Социальный работник, который имеет несколько таких людей в селе, приходит два раза в неделю: принести воды, хлеба, убрать… Но баба в таком возрасте, а там печное отопление (идет речь о «времянку», где сейчас и живет бабушка, — авт.), электричества нет, не дай Бог, баба не сможет с кровати встать, а выпадет головешка на пол, может произойти беда.
Иду от сельсовета и понимаю, что действительно лучшим вариантом для бабушки есть приют. Но, с другой стороны, понимаю, как греют душу родные стены…

— Как я сюда пришла, то здесь ничего не было, только кухня и комната, — вспоминает Мария Илларионовна. — А уже вместе с Николаем построили, веранду, кухню и две комнаты сделали, поставили хлев, сарай и «времянку». Все делала, пока могла. Оксанку я смотрела, она хорошим ребенком была. Слушалась всегда. Придет со школы и бегом ко мне на звено бежит свеклу полоть помогать … То вот теперь почему-то, как из Австрии приехала, то стала со мной ссориться.

Теперь и не взглянет в мою сторону. А мне ничего не надо. Я хочу тут дожить. Скорей бы умереть, а то силы уже нет. Ноги болят, согнуться не могу. Вот сосед, дай Бог ему здоровья, дров мне принесет, я грубую напалю. А еще хожу к другой соседке — есть мне даст, молока… А так — хлеб с водой, вот моя еда.

А что скажут правозащитники?

Богдан Ульчак, юрист: «Сложный судебный спор, двумя словами не расскажешь. Прописка влияет только на право проживания и никто ее оттуда не имеет права выгнать. Но право собственности можно доказать только через установление факта проживания одной семьей. Если физически бабушки не впускают — вариант вселяться через суд, но с учетом ее возраста и нервов я не считаю, что это правильный путь, лучше задействовать милицию».
Вот такая ситуация сложилась у Марии Козинец на старости лет. Кто прав и кому уступить? Конечно, владельцы со своей стороны правы — это их наследство и они имеют право им распоряжаться, как хотят. Или бабушка согласится пойти в приют, где, возможно, ей будет лучше? Ибо реально ее ухаживать просто некому… И стоит ли обращаться к человеческого суда? Ведь единственный правильный приговор вынесет только суд Божий…