Председатель Волынской облгосадминистрации Владимир Гунчик поделился с «Ведомостями» своим видением развития региона

— Владимир Петрович, хочу начать наш разговор с последней приятной новости для волынян. На днях Верховная Рада внесла изменения в Госбюджет, в которых предусмотрела выделение средств Одесской, Волынской и Львовской областям на текущий ремонт дорог государственного значения, назвав это экспериментом. Про какие дороги идет речь и в чем заключается эксперимент?

— Полтора месяца назад во время представления председателя государственной администрации Одесской области Міхеіла Саакашвили, им было внесено Президенту предложение, чтобы часть средств, которые идут от перевыполнения плановых заданий таможней, направлять на развитие региона. Почему Саакашвили поднял этот вопрос? Если дорога Львов-Луцк еще более-менее терпима, то дорога Одесса-Рени полностью разрушена. А это стратегическая дорога для Одесской области. Президент поддержал предложение и вопрос запустили в работу.

Изменения в бюджетный Закон дают нам, в частности, возможность 50% от перевыполнения поступлений по Ягодинской таможне направить на ремонт дороги Луцк – Львов.

— Уже сегодня можно предсказать, какая это будет сумма?

— Нет, как перевыполнят. Закон вступает в силу через месяц после его подписания. Данные относительно суммы будут известны на первое октября.

— Это касается только дороги Луцк – Львов или еще какой?

— Так гласит закон, мы не имеем права больше некуда тратить, только на эту дорогу.

— А как насчет дороги Ковель – Ягодин? Имею в виду ту область, которую так и не успели довести до конца. Уже несколько лет она стоит закрытая. Какова ее судьба?

— Есть так называемое пограничное сотрудничество. В рамках этого проекта 100 миллионов евро выделено для решения инфраструктурных проектов со стороны Польши и со стороны Украины. Этот отрезок дороги входит в рамки указанного проекта.

— Будучи успешным директором, председателем наблюдательного совета корпорации «Богдан», вы приняли решение возглавить облгосадминистрацию в такой непростой период: война, люстрация, непримиримость к чиновничьей элиты… Настолько были уверены в своих силах?

— Я командный человек, 20 лет работал в команде нынешнего Президента. И поэтому, когда поступило предложение от Президента, у меня не было никакого желания быть вне команды, я воспринял это как решение команды.

— Командное решение — это понятно, но насколько вы лично были готовы к тому, что сможете в этот сложный период организовать работу исполнительной власти?

— Тридцать лет в бизнесе. За это время научился достаточно быстро переориентироваться, находить решения даже в экстремальных ситуациях. Где-то имел отношение к власти касательной, потому что был депутатом областного совета, членом исполкома, членом Украинского союза промышленников и предпринимателей, членом президиума различных общественных организаций, в том числе и Торгово-промышленной палаты, очень часто общался с премьерами и президентами по роду своей деятельности. В моем подчинении было около тридцати тысяч работников, которые работали на различных заводах корпорации. Поэтому подумал, что мне не будет особенно трудно. Конечно, никто не ожидал, что будет такая агрессивная война. Этот фактор никто не учитывал: ни те, кто шел на должность, ни Президент, когда баллотировался. Но в эту колею пришлось зайти. Самое страшное в этой ситуации — это наши ребята, которые не вернулись. Все остальное можно понять: и революционные порывы, и недовольство властью, и попытки представителей различных общественных организаций тобой поруководить, показать, какие они правильные, а мы — неправильные. Но самым большим негативом, с которым я столкнулся, — это, конечно, война.

— У Вас с самого начала сложились непростые отношения с общественными организациями. Удалось найти точки соприкосновения?

— Я не сказал бы, что это были сложные отношения. Такой постреволюционный синдром. Мы победили, и все должны нас слушаться. Но это победил народ. Победили все. Те, кто не хотел слушаться, убежали, часть из них скрывается. Но большая часть общества — те, кто победили. И я среди тех, кто победил. И когда к тебе приходят люди и говорят, что хотят тобой поруководить, я им отвечаю: «пожалуйста, надо было садиться в это кресло и управлять. А когда Президент доверил мне быть главой администрации, то я имею соответствующий уровень ответственности и буду выполнять те решения, которые сегодня принимает Президент, правительство, Верховная Рада, одновременно буду прислушиваться и к вам.

Но я не собираюсь гнуться и не хочу быть марионеткой в чьих-то руках». И это многим общественным активистам на тот период времени очень не понравилось. Возможно, они имели другое видение ситуации: что они будут заходить в кабинет, рассказывать, как это делать. У меня такой характер: чем больше на меня давят, тем больше становлюсь упругими.

Но это не был конфликт. Это было испытание главы администрации на прочность, умение держать удар, принимать решения, общаться с людьми. Я очень много взял от этих общений. Как следствие — в регионе есть покой, нет дисбаланса между различными политическими силами и течениями. Нет межконфессиональных конфликтов, вспышек вражды. Есть обычная напряженная жизнь в период войны. И отношения сейчас с общественными организациями совсем другие. Мы научились друг друга слышать и понимать. Сейчас работаем над созданием Координационного центра между властью и участниками АТО, представителями волонтерских групп. Для меня это огромный успех, что сегодня различные стороны сошлись в областной государственной администрации для того, чтобы найти понимание во взаимоотношениях между властью и общественностью. Не на улице, а в овальной зале ОГА.

— А как насчет кадров? Часть активистов недовольна вашими назначениями, что выражается в публичных заявлениях.

— Сегодня много кто хочет позаниматься кадровыми вопросами. Я всегда говорил и еще раз подчеркну: за кадровую политику отвечает глава облгосадминистрации. За финансовую политику, координацию работы правоохранительных структур, гражданской обороне, информационной безопасности — тоже председатель государственной администрации. Это направления, которые я не препоручаю никому. Если кто-то хочет сделать мне рекомендации относительно кадров — пожалуйста, готов выслушать, но решение буду принимать я.

— То есть проблемы с кадрами?

— Проблем три. Первая — часть людей привыкла ничего не делать и получать деньги. Условно говоря, взял, продал и две копейки заработал. Вторая — когда идет перестройка экономики, наши специалисты не успевают идти за техническим процессом и прогрессом. Соответственно возникает дефицит людей, готовых выполнять определенные функции. Третья — языковой барьер. Чтобы интегрироваться в европейское общество, нужно знать язык. Еще один важный вопрос: все меньше и меньше людей, готовых брать на себя персональную ответственность. Это очень хорошо видно по областной государственной администрации. Когда нужно принимать неординарные решения, которые не совсем «вяжутся» с некоторыми постановлениями, другими нормативными документами, люди пасуют. Говорят: «Мы не можем, потому что есть постановление номер такой-то». А жизнь требует. И возникает вакуум. Когда же руководитель пытается принять решение самостоятельно, ему говорят: «Нет, давай пусть общественный совет решает». Общественный совет — это маленький срез общества, но не общество в целом и не община в целом. Поэтому ты остаешься один на один с проблемой и понимаешь, что нужно это решение принять сегодня, не ждать завтра, послезавтра. Но я с оптимизмом смотрю на все эти вещи, потому что вижу, как подрастает молодежь, как быстро она адаптируется к нынешней ситуации, к требованиям жизни.

Надо, чтобы больше наших молодых людей прошли стажировку за рубежом. И обязательно возвращались обратно для того, чтобы те навыки, которые они получат в интенсивном общении со своими коллегами за рубежом, реализовывали именно здесь. Никто не заменит украинцев на украинской земле.

— К нам в газету неоднократно обращались военные, которые долгое время не могут оформить статус участника боевых действий.

— Проблема немного спала, потому что министерство сделало правильные шаги и передало эти полномочия комиссариатам. Я низко склоняю голову перед людьми, которые действительно имеют право на это звание, но, к сожалению, уже появились псевдоучасники АТО. Так, как некогда было у афганцев, чернобыльцев, когда появилось много псевдоафганців и псевдочернобыльцев. Потом общество само отфильтровало все, вичистило. Пока что на этом этапе есть бюрократия, особенно военная бюрократия. Есть необходимость внесения изменений в закон для упрощения этой процедуры. Особенно это проблема первых добровольческих батальонов.

— Такой интересный факт: военный из Нововолынска получил орден от Президента, а оформить участника боевых действий не может. Вынужден обращаться в суд.

— У нас такая ситуация по Камню-Каширскому была. Семья погибшего Николая Королька не могла доказать, что он участник боевых действий. Год эта эпопея тянулась. И потом мы представили его к награждению орденом посмертно, Президент подписал указ. И когда в суде рассматривался вопрос, орден стал одним из факторов до признания его участником боевых действий посмертно.

— Военные Волыни с начала АТО в числе первых стали на защиту территориальной целостности страны. И мы знаем, что государство им в тот момент ничего не дала: голые, босые, голодные, с недееспособным военным оружием и часто без нее. Волынь унесла больше всего человеческих потерь. А потому ситуация с 51-й бригадой, когда солдат называют дезертирами, когда происходят эти бессовестные суды, выглядит довольно унизительно… Обычному простому человеку понятно, что это не была военная измена, так сложилась ситуация: или выживешь, или умрешь. Люди выбрали жизнь. Это тот момент, когда никто не был готов к войне, и предавали, в первую очередь, генералы… Скажите, Вы, как губернатор, что сделали, чтобы как-то облегчить их участь, пытались донести до Президента мысль, что ребят нельзя судить. Тем более, когда еще ни одного генерала не посадили за измену…

— Я бы разделил этот вопрос на две части. Первая: давайте будем говорить не о солдатах, а о командирах. Солдаты сами не ходили в бой, но почему-то по 51-й бригаде мы говорим только об ответственности солдат. А где же командир 51-й бригады? Чего его никто не ищет? Он погиб? Пропал без вести? Где он? Прошло 5 месяцев после того, как ликвидировали 51 бригаду и создали новую — 14-ю. Фактически на тот период времени, кроме 51-й бригады и добровольческих батальонов, не было никого. И мы знаем, как была поднята 51 бригада — по тревоге, без особой подготовки. Поэтому, согласен, нужно учесть, в какой ситуации оказались бойцы, когда с одной стороны их покрывают «градами» россияне, с другой — «бандюки».

Поэтому никогда не считал, не считаю и не буду считать бойцов 51-й бригады дезертирами. Не был в той ситуации и не имею права оценивать, но уверен, что не могли наши ребята просто так сдаться в плен, без боя покинуть оружие.

И есть вторая сторона медали. Самая большая беда в армии — это неуставные отношения и служебные нарушения. Когда солдаты употребляют спиртные напитки, нарушают дисциплину. Поэтому, по моему мнению, нужно разделять героизм солдат, когда они находятся в тупике и им нужно принимать какое-то решение, и трусость, когда просто сдаешь позиции.

— Насколько на уровне области работает программа социальной защиты бойцов?

— Как в любом жизненном процессе, есть проблемы. Есть проблемы с протезированием, не удается оперативно решить этот вопрос. Есть проблемы по социальной защите, потому что очень много скромных людей, которые не кричат, а молча как-то сами пытаются справиться со своими проблемами. И как всегда, внимание этим людям, которые молчат, уделяют в последнюю очередь. Но в последнее время ситуация очень изменилась. Власть на всех уровнях поняла, что без социальной поддержки и внимания к военным мы не можем рассчитывать в будущем на сильную армию, ее патриотический дух.

— На пороге зима, и не факт, что она будет теплой. Премьер уже сегодня заявляет о дефиците газа. Волынь, по вашим оценкам, как собирается зимовать? Не замерзнем?

— Я уверен в том, что сбалансированный рынок газа как со стороны Российской Федерации, так и со стороны наших европейских партнеров не даст возможности Украине почувствовать проблему с газоснабжением. Эти схемы уже достаточно активно наработаны и будут действовать и в этом году. С другой стороны, обратите внимание, за год изменилось и отношение украинцев к газопотреблению. Активно внедряются энергоэффективные технологии, в частности, в направлении замены газовых котлов на твердотопливные. Люди понимают, что наряду с нехваткой газа есть еще и проблема высокой цены. Поэтому стараются экономить.

Для сравнения, в 2012-м и 2013-м Украина потребляла 70-80 миллиардов кубов в год. В прошлом году — уже 20 миллиардов. И перезимовали. Это свидетельствует лишь о том, что, возможно, проблема газа была надумана, а возможно, на этом спекулировали, в том числе и наши северные соседи.

Почему-то уверен, что в такое тяжелое для Украины время Всевышний на нашей стороне.

— Если проанализировать по области, насколько эффективно проведена работа по переводу газовых котлов на твердотопливные?

— Мы должны еще перевести в государственной и коммунальной собственности на уровне сельских, поселковых общин около 400 котлов. Это огромное количество. В среднем нужно 800 миллионов гривен и минимум 3 года.

Условно делим область на 5 секторов. Это по 180 котельных разного вида в каждом. И поэтому минимум пять крупных компаний должны работать в этом направлении. Но котельные — это лишь первый этап. Наряду с заменой котлов уже обсуждаем вопрос утепления домов. Инвесторы имеют 2% с прибыли реинвестировать в утепление домов.

— Высокие цены на коммунальные услуги: газ, электроэнергию, воду, все это в совокупности может создать серьезную проблему в оплате. Возникнет неподъемная дыра в долгах. Вы предвидите такую ситуацию?

— А у меня к вам встречный вопрос: почему сегодня из 400 тысяч розданных заявлений на оформление субсидии в целом по области оформили только 70 тысяч?

— Вы хотите сказать, что люди имеют деньги?

— Думаю, не все так однозначно. Правительство заложило в бюджете 24 миллиарда на субсидии. И если сегодня в семье есть проблема с доходами, пользуйтесь субсидиями. 800 гривен без субсидий и 200 гривен с субсидиями. Конечно при 2 тысячах гривен зарплаты 200 гривен это тоже много. Но это 200, а не восемьсот. Наверное, не все хотят показывать свои реальные доходы. Поэтому, надеюсь, все будет хорошо.

— Верховная Рада проголосовала в первом чтении изменения к Конституции в части децентрализации власти. Среди прочего там появляется институт префектов, наделенных контролирующими полномочиями, а также префекты будут координировать деятельность структур, подчиненных центральным органам власти. То какая же это децентрализация? Скорее наоборот, еще большая централизация президентской власти.

— Префект будет координировать представительства министерств и ведомств, которые находятся на территории региона. Например, держгеокадастр, управления лесного охотничьего хозяйства, управления юстиции, службу автомобильных дорог. Это ведомства, которые не входят в структуру областных и районных государственных администраций. И их сегодня достаточно на территории области. То же самое касается государственных предприятий, которые находится в подчинении министерств и ведомств.

— То префекты не будут отбирать функции у исполкомов,которые должны создаваться?

— Ни в коем случае.

— Это будет один человек или штат работников?

— Скорее всего, это будет что-то вроде управления юстиции, возможно, оно полностью перейдет под руководство префектов. Такой себе правовой орган. Конечно, он не будет иметь такой численности работников, как администрация, но с десяток человек, наверное, будет. Думаю, что представители префекта будут и в районах и городах.

— Сегодня много разговоров ведется вокруг Маневицкого торфобрикетного завода. Люди боятся, что его могут продать в частные руки, несмотря на то, что оно прибыльное и самодостаточное.

— Мы еще оценим по результатам аудита, что делается на этом предприятии. Сейчас там идет комплексная аудиторская проверка и уже есть немало вопросов к его деятельности. Предприятие действительно привлекательное. А в рамках вопросов энергосбережения — стратегически важное для области. По моему мнению, должно оставаться в коммунальной собственности. Тогда мы сможем привлечь и инвестора для его модернизации, проспівфінансувати из областного и местного бюджетов. А те потуги, которые сегодня делают некоторые кандидаты в депутаты разных уровней на Маневиччині, напоминают мне желание использовать проблему лишь в своих меркантильных делах.

— Какие еще природные ресурсы можно задействовать, чтобы развивать регион?

— Янтарь. Что бы не говорили, это огромный ресурс. Только надо принять закон, установить систему добычи и его переработки, создать рынок янтаря на территории Украины. Песок, глина. Это тоже богатство Волыни. Очень много случаев, когда мы видим, как не по-хозяйски используется этот ресурс. Конечно, лес — одно из главных богатств Волыни, озера, рыба, ягоды. Есть недра, которые лежат на поверхности десятками лет в районе Нововолынска — это терриконы. И никто пока не обращает на них внимания. Часть сгорела, часть заросла лесом. А это богатство. Там еще сотни, тысячи тонн угля, а еще материал для использования в строительной отрасли.

— Вы на выборы идете?

— Иду.

— От какой партии?

— Буду возглавлять Блок Петра Порошенко «Солидарность».

— В областной совет?

— Да.

Беседовала Галина ФЕДОРЕНКО